Заплутав по дороге, Бааска прибыл на зимник чуть позже, чем рассчитывал.

Мужчина раньше никогда не охотился в этих местах, но в прошлом году в местности, которую он облюбовал себе для охоты, случился пожар. Поэтому пришлось менять угодье.

Зимник дедушки Харлампия вот уже с десяток лет стоял заброшенный в таежных дебрях.

Другие охотники почему-то обходили эти края стороной, хотя дичи здесь было много: дедушка всегда возвращался с охоты с полным рюкзаком. На расспросы внука, в чем его секрет, дед отвечал: "Надо уметь правильно просить благословения у Байаная*, покровителя охоты. Понравишься ему - и всегда сума твоя будет полна".

Дверь зимника отворилась со скрипом. Бааска зашел внутрь и первым делом развел огонь, расставил снасти. Затем решил немного пройтись и осмотреться повнимательнее. Вот уж, дед действительно выбрал для зимника очень удачное место.

Немного отойдя от жилища, Бааска тут же наткнулся на звериную тропу. Судя по следам, кто тут только не водился: зайцы, куропатки, лисицы… мужчина довольно присвистнул.

- Надо бы пострелять зайца на ужин, - подумал он и, развернувшись, чуть не вскрикнул. Сердито матюкнулся.

В тени старой березы стояла высокая тень, которую мужчина с испуга принял за монстра.

Приблизившись, Бааска понял, что это выструганный из дерева идол. Очертания его смутно походили на человеческие: угадывались длинные руки и ноги, но больше всего мужчину потрясла голова идола, увенчанная большими рогами, похожими на оленьи. Все черты идола были настолько аккуратно и умело сделаны, что Бааске чудилось, что еще немного и покровитель охоты, которому поклонялся его дед, шевельнется и оживет.

- Черт те что… - выругался он и сплюнул в сторону деревянного изваяния. - Старый дурак, поставил чучело, чтобы нормальных людей отпугивать.

Теперь он вполне понимал тех, кто избегал охотиться в этих местах. Как-нибудь надо собраться с силами и спилить этого жуткого истукана.

Чуть позже, наскоро собравшись, Бааска ушел охотиться. К его удивлению, за несколько часов блуждания по тайге, ему никто так и не встретился, хотя звериных следов было вокруг более чем предостаточно. В конце концов, плюнув в сердцах, он решил вернуться к зимнику.

Уже смеркалось и, впридачу, Бааске начали чудиться какие-то преследующие его тени. А какому охотнику понравится чувствовать себя загнанной добычей?

К зимнику он вышел со стороны березовой рощи.

- Чтоб тебя, проклятая деревяшка! - хотел поругаться Бааска на старого идола, но, не найдя его на прежнем месте, замер.

Страх - самое холодное из чувств.

Бааска почувствовал промерзающий его изнутри ужас и испуганно огляделся, в надежде на то, что он просто ошибся местом и идол по прежнему стоит где-то рядом. Но покровителя охоты нигде не было видно. Будто ему надоело стоять на месте, ожидая, когда мужчина попросит у него дозволения охотиться в этих местах.

И он ушел.

Чувство добычи усиливалось и Бааска, прямо в чем был, напрочь позабыв про оставшееся в зимнике снаряжение, помчался прочь.

Отсюда до ближайшей деревни было 8 часов пешим ходом по тайге. К тому времени, когда вдалеке появились смутные очертания человеческого поселения, от Бааски уже осталось мало человеческого. Несколько недель он даже не мог ничего говорить - только скулил и молился кому-то неведомому, прося о пощаде.

В лес он больше никогда не совался. Даже за грибами.